На первый взгляд этот островок посреди большого озера был ничем не примечателен. На второй, третий и четвертый - тоже. Шагов десяти-двенадцати взрослого мужчины хватило бы, чтобы перейти его в самом широком месте. Впрочем, людская нога не ступала сюда уже давненько. На берегу озера не было никаких поселений, и местные из деревень окрест не любили сюда ходить, не купались в спокойной чистой воде в жаркие дни и тем более не рыбачили. Редкие смельчаки либо не возвращались, либо приносили улов странного, пугающего вида, который никто не решался есть, и в итоге кончились совсем.  Виной всему было кольцо гладких круглых камней, выложенное по краю островка. Озеро являлось вотчиной ушедших в холмы, и род человеческий здесь явно не привечали. Если только те не приходили с щедрым подарком, понятное дело. Или являлись зваными гостями.
Первый раз ступая на остров много лет назад Берак не был уверен в исходе своей авантюры. Однако его кольцо камней приняло и отпустило без возражений. Тогда еще совсем юный Кафлин окончательно убедился в том, что мать правильно считала его подменышем, и полюбил бывать на острове в темное время. Но для того, что было задумано в этот раз, момент нужно было выбирать особенно тщательно. В итоге лучше всего подошла последняя ночь перед новолунием. Большой огонь на пустынном островке и так едва ли будет замеченным, а если кто и увидит, то скорее испугается, чем полюбопытствует. Особенно учитывая время года. В ноябрьские ночи люди не любят покидать домов после заката вовсе не из-за холодов и диких зверей.
Впрочем, пока до большого костра было еще далеко. Берак запалил несколько факелов, чтобы сподручнее работалось, и продолжил вязать прутья в странные конструкции. Пока было решительно непонятно, для чего мужчина это делает. В лодке то и дело раздавалось какое-то слабое шевеление, глухие звуки, похожие на стоны, но Кафлин даже голову не поднимал. Правда, время от времени он бросал взгляды в сторону берега озера. Было договорено, что, прибыв, его гость тоже зажжет факел и подаст знак, чтобы можно было переправить и его на остров.

Огонек факела на берегу наконец показался, когда Берак в очередной раз поднял голову, отвлекаясь от уже почти законченной работы. Взяв свой факел в руки, он помахал им в ответ, но не сразу стал отвязывать лодку. Прежде Кафлин собрал переплетенные ветки во едино и поставил вертикально. Вышедший диковинный силуэт напоминал человеческий, и казалось. что никто его не собирал, а он сам вырос посреди острова. Затем мужчина вытащил из лодки то, что издавало негромкие звуки все это время. Это была девушка в одежде простолюдинки, крепко связанная по рукам и ногам, с заткнутым кляпом ртом. Едва коснувшись земли, она принялась отчаянно мычать сквозь тряпку, но Берак не удостоил ее ни словом, ни взглядом. Он сел в лодку и отчалил, нисколько не беспокоясь о том, удастся ли пленнице освободиться от пут. Во-первых, не удастся - он же вязал эти узлы. Но даже если каким-то чудом у нее получится - куда она денется из волшебного кольца камней?
Греб Кафлин быстро, факел его гостя становился все ближе, в конце концов дно лодки уперлось в прибрежные камни, и убийца смог разглядеть молодого человека получше.
Что заставило Подменыша в свое время позвать Дейти сюда? Положим, он уже давно знал о том, что Кадан старший - язычник, а значит, и сын, скорее всего, разделяет верования отца. Но пользоваться этим знанием Берак пока что не собирался, вот не угоди чем вассалы сюзерену, все могло бы измениться. Вот только Дейти однажды сам подошел к нему с расспросами. Немногие проявляли подобное бесстрашие. Или глупость, тут уж как посмотреть. Даже самые отважные воины не считали зазорным держаться подальше от Кафлина - как говорится, от греха подальше. На вопросы княжеский убийца отвечать не любил - есть риск проявить себя умнее, чем хочешь казаться. Вместо этого он взял и позвал Дейти на "праздник". И репутацию поддержать, и разделить общую тайну с кем-то из благородных - двойная польза.
Берак, не произнеся ни слова, кивнул Дэйти и поманил его рукой. В обычной жизни Кафлин исправно гнул спину, отлично помня, где его место и откуда он вышел. Но сегодня ночью все было по-другому. Он был здесь хозяином, а юноша - его гостем.

Берак кивнул в ответ на вопрос, озвученный наполовину, хотя Дэйти, похоже, в его ответе не особенно нуждался, беседуя скорее сам с собой.
Плетеный человек вышел большим и крепким. Костер, разведенный под ним, разгорится быстро, как и пучки трав, коры и прочей мелочи, заботливо рассованной то тут, то там. А вот свежие крепкие прутья, соединенные в частую сетку, займутся куда медленнее. Прежде подкосятся его толстые ноги, девушка внутри успеет и угореть от дома, и согреться более чем хорошо. Ночи все-таки холодные.
Когда Кафлин попытался поднять ее на руки в первый раз, жертва принялась извиваться так яростно, что пришлось пару раз ударить ее по лицу. Лишь когда девушка затихла, Берак взвалил ее на плечо и стал взбираться по заранее приставленной лестнице. Отодвинув "голову" в сторону, мужчина закинул все еще неподвижное тело внутрь, в здоровенное плетенное туловище. Теперь девушка фактически оказалась в крепкой плетеной корзине. Голова фигуры вернулась на место, и плетеный человек снова выглядел так, будто вырос прямо из земли.
- Угощайтесь, сир. - Кафлин протянул Дэйти свой бурдюк. Хозяин должен потчевать гостей, ведь верно? Вино внутри было хорошее, но не обыкновенное, как и все в такую особенную ночь. Оно поможет видеть то, чего обычно люди видеть не могут и не должны. Помогут и травы, которые задымятся, когда начнет гореть костер.
Первым сделав глоток из бурдюка, Берак взял факел и кинуть его в гору хвороста у ног фигуры. Огонь расходился быстро. В плетеном туловище закричали - мужчина вынул кляп, прежде чем спуститься.

- Пейте-пейте. - Сделав еще один щедрый глоток, Берак снова передал бурдюк. - На людских пирах такого не попьете.
Это была чистая правда. Едва ли кому-то приходило в голову сыпать в вино травы, собранные внутри ведьминых кругов.
С каждой минутой огонь полыхал все сильнее, крики превратились в отчаянные визги, тоненькие-тоненькие, островок наполнился запахом горелого мяса. Плетеный человек освещал этот клочок земли полностью. Отблески пламени отражались в гладких круглых камнях у края острова, и, казалось, булыжники тоже светятся.
Кафлин стоял в опасной близости от костра и улыбался, прикрыв глаза. Здесь он дома. Дома можно быть собой. Дурманное вино растекалось по жилам, в ноздри бил запах трав, сожженных в костре, и слова сами срывались с губ. Мужчина говорил не пел и не кричал - скорее негромко декламировал, но Дэйти мог его слышать отлично.
- Твой страх,
Твоё эхо в любых горах,
Твой ветер,
Твоё желание жить,
Те, о ком на рассвете, не стоит и говорить,
Не стоит описывать плоским словом,
На пальцах не объяснить,
Что сердце у них - текучее олово,
В глазах золотая нить.
Берак не знал, его ли это слова, действительно не знал. Может, и его. Может, когда-то он слышал их от учителя. Может, их шептали ему в уши и вкладывали в уста прямо сейчас. Медленно обходя костер по мертвому коло, он напевно продолжал.
- Испытывай нежность к воде - она будет взаимной. Записывай мысли на пурпурных листьях кленовых.
Дай имя свое трем пылинкам, сверкнувшим в закате.  Отдай своё сердце единственной стоящей вирой - И остановись, Человек: Наш народ тебе внемлет.
К последним словам он как раз закончил круг и снова оказался рядом с юношей. Берак подошел к нему очень близко, настолько близко, что чувствовал на лице чужое теплое дыхание. А вот дыхание самого Кафлина было таким тихим и редким, что почти не ощущалось.
- Они здесь. Мы рады гостю. - Прошептал мужчина на ухо рыцарю и отстранился. Его широко раскрытые глаза отражали пламя, как совиные. - Смотри, слушай.

Берак не знал, что видит и слышит Дейти. Сидхе каждому показывают себя по-разному. Уж кому, как не Кафлину, было это знать. В конце концов, и ему было это подвластно. Жаль, что не в полной мере, все-таки сказывалась жизнь среди людей. Она привязывает к постоянным, твердым формам, ты застываешь в одной из них и постепенно теряешь изменчивость, и тогда мир диктует тебе свои правила, а не ты ему. Именно поэтому люди стареют.
Дети боятся, что злые силы заберут их темной ночью в подземный мир, а Берак, наоборот, всегда этого хотел, даже когда был маленьким. Где-то глубоко под землей живет человек, не по праву занявший его место среди сородичей.
"Когда-нибудь я его найду. Я спущусь в самую глубокую пещеру, найду их тропы под холмами, доберусь до того, с кем меня поменяли местами. Я убью его и навсегда перестану быть частью мира людей."
Огонь плясал все яростнее. Скоро ноги плетеного человека подломятся. Девушка внутри уже не кричала - она либо умерла, либо не могла больше вопить, либо задыхается от дыма. Впрочем, о ней Кафлин уже совсем не думал. Он смотрел на силуэты в языках пламени, он разговаривал с ними. Становясь спиной к костру, он, прищурившись, мог разглядеть смутные фигуры за кольцом камней. Да, сегодня много гостей собралось на праздник. Огненные пока что не опасны Дейти - они горячие, почти живые, и не хотят его сожрать. А вот те, что стоят на самом краю... они темные, холодные, они пришли из воды. Они хотят согреться, но не огнем, а теплой человеческой кровью. Даже если им хватило крови девушки, от лишней порции никто не откажется.
- Делай все, что пожелаешь - но не выходи за кольцо камней. - Предупредил юношу Берак и снова стал бродить вокруг костра. В какой-то момент он скрылся за пламенем целиком и полностью, они с рыцарем встали друг на против друга.
- Чего тебе надо? Зачем ты пришел к нам сюда сегодня? - голос Кафлина менялся с невероятной скоростью, он кричал то низко и гортанно, то высоко и тонко, то вообще казалось, что он говорит несколькими голосами одновременно. Дейти мог видеть сквозь языки пламени лишь нечеткие очертания. Было неясно, стоит ли там все тот же Берак Кафлин, или уже кто-то совсем другой. -  У тебя есть желание? Ты хочешь, чтобы мы его исполнили? За это надо заплатить большую цену!
Мужчина запрокинул голову, его била крупная дрожь. Ему казалось, что десятки этих голосов и сущностей сейчас разорвут его изнутри, и как же это было хорошо, кто бы знал!